Воцерковление - очень сложная задача. Научиться молиться нельзя по книжке. Надо в первую очередь как можно чаще бывать за богослужениями в храме, а дома неукоснительно совершать молитвенное правило. Приход же предоставляет возможность каждому приложить свои знания на благо всей церковной общины, и здесь для нас оказались очень полезны и важны разносторонние таланты и умения наших прихожан. Занятия в Церковно-певческой школе, постановка спектаклей в детском театре, приходская издательская деятельность, курс компьютерной грамотности, социальная помощь, медицинские консультации - все это сближало людей и являлось прекрасным средством воцерковления прихожан. Так постепенно сформировалась наша духовная семья, которая постоянно расширяется, и дух мира и согласия царит в нашем приходе.

Повествуя о возрождении Казанского храма в Узком, этой дивной обители Пресвятой Богородицы, я молитвенно вспоминаю своих родителей и духовных наставников, терпением и трудами которых Господь готовил меня к этому служению.

В алтаре Предтеченского храма я и научился ходить. Случалось за всенощной, когда я засыпал на коврике, меня будили, чтобы по обычаю, подстелить его под ноги священнику во время полиелея, ибо ковер в бедном храме был единственный...

Я с детства мечтал стать священником, и первые мои детские игры были в священника. Моя матушка рассказывала, что я частенько из подходящего материала сооружал из себе кадило и ходил с ним, мерно размахивая по дому.

Простой быт провинциального священника был освящен родительской любовью, заботой и материнской лаской. Вспоминаются долгие зимние вечера, проведенные в общении с моей матушкой, которая показывала нам с сестрой Библию с иллюстрациями Густава Доре. Часто уже лежа в постели, мы слушали жития святых. В нашей семье было заведено посещать ранние Литургии, за которыми всякий раз мы причащались. Храм стал для нас вторым домом, где воспитывались наши юные души.

Знаменательно, что с именем архимандрита Сергия Савельева тесно связана жизнь моего собрата и сослужителя протоиерея Димитрия Ивановича Толкачева, родившегося в доме напротив Покровского храма "на Землянке", и там прожившим свои детские и юношеские годы. Покровский храм был домашним для семьи Толкачевых. В дальнейшем Господь вновь свел отца Димитрия с архимандритом Сергием: свое первое назначение на приходское служение отец Димитрий получил в Покровский храм в Медведкове, где в то время настоятельствовал отец Сергий. После полугодового испытательного срока отец Сергий охарактеризовал молодого иерея Димитрия Толкачева как "в высшей степени достойного священника". Эта аттестация в устах архимандрита Сергия Савельева, много повидавшего на своем веку и знавшего цену каждому слову, подтвердилась во всей полноте в дальнейшем служении отца Димитрия, свидетелями которого являются и прихожане нашего храма.

Вера ее была поистине удивительна. В годы разнузданного атеистического угара, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев во всеуслышание обещал "показать миру последнего советского попа", бабушка показывала нам фотографии Храма Христа Спасителя, рассказывала о его величии и красоте и уверяла нас, что он обязательно возродится. Нам тогда это казалось мечтой, прекрасной, но совершенно несбыточной. И вот сегодня, Господь судил мне не только увидеть возрождение Главного Храма Святой Руси, но и быть причастным этому великому делу, и я верю, что Он даровал мне эту радость по молитвам и вере моей бабушки.

"Белые платочки спасли Русскую Церковь", - любил говорить Святейший Патриарх Алексий I о таких терпеливых молитвенницах, какой была моя бабушка. Их трудами сохранялись в годы воинствующего безбожия святые храмы, и становились настоящими малыми церквями их семьи, в которых дети наследовали православную веру и учились молиться не только о себе, но и о мире, относившемся к ним столь враждебно. Поистине это было спасительное воспитание. Когда я, вернувшись домой из школы, сообщал: "Учительница говорит, что Бога нет", - мне, явно жалея эту обделенную верой учительницу, объясняли, что мне придется время от времени выслушивать и богохульства, но ведь я-то Бога чувствую сердцем, так кто же сможет меня поколебать?! С высоты своей убежденности я - так меня учили - и должен понимать обстановку, не возражать, если человек не хочет слушать, и вообще понапрасну не задираться.

Матушка наша старалась дать нам по возможности лучшее образование. С пяти лет она по совету отца Николая Голубцова отдала меня в учение сразу в две музыкальные школы: в Хоровую капеллу мальчиков при Музыкальном институте имени Гнесиных и в Школу кафедры педагогической практики при Московской государственной консерватории, - чтобы от праздности не испортился нрав ребенка.

В отроческие годы мое воцерковление осуществлялось под духовным руководством моего отца. Он до 1980 года служил на сельских подмосковных приходах, что позволяло мне вдали от зорких идеологических глаз сначала прислуживать в алтаре, а затем пройти полный курс церковно-практического образования. Отец мудро, терпеливо и строго приучал меня к благоговейному и ответственному пастырскому служению. Таким образом в семье был заложен тот нравственный и духовный фундамент, на котором возрастали мои духовные силы.

После окончания школы я поступил в Московский государственный педагогический институт (МГПИ им. Ленина). Почему-то бытует представление, что в институт не принимали, если не комсомолец. Я никогда не был ни пионером, ни комсомольцем, но меня при приеме никто даже не спросил, комсомолец я или нет. Хотя потом, конечно, настойчиво предлагали восполнить этот "недостаток".

Вспоминаю, как в годы студенчества я часто ездил в Псково-Печерский монастырь, где под влиянием бесед с архимандритом Иоанном Крестьянкиным, близко знавшим моего отца по совместной учебе в семинарии, окончательно созрело мое решение посвятить свою жизнь служению Церкви.

После окончания педагогического института я решил пройти полный курс Духовной семинарии, хотя мог сдать его экстерном. Я поступил правильно, пройдя полный курс семинарии, поскольку дело не в той сумме знаний, которую выносишь оттуда, а в особой духовности и церковности.

Духовная школа современного образца формировалась Святейшим Патриархом Алексием I. Он, будучи богомудрым старцем, тщательно продумал систему обучения, и дай Бог ей сохраниться, как можно дольше. Молодой человек, пришедший в семинарию, не только учится - в конце концов недостаток знаний впоследствии восполняется из приходской практики, - он должен научиться жить жизнью Церкви. У меня самого, церковника "с детских ногтей", церковность сформировалась именно в семинарии.

Я последовательно закончил Московскую Духовную семинарию, Московскую Духовную академию и аспирантуру. Одновременно с обучением в духовной школе я проходил служение в Новодевичьем монастыре. Там под покровом чудотворной Смоленской иконы Божией Матери "Путеводительницы" под руководством митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия осуществлялось мое пастырское становление.

Моим духовным наставником в студенческие годы был друг моего отца митрополит Рижский и Латвийский Леонид (Поляков), высокообразованный иерарх, доктор церковной истории, профессор медицины и истинный подвижник веры и благочестия. И по сей день незабываемы для меня длительные беседы с Владыкой Леонидом, который приблизил меня к себе и оказал решающее влияние на формирование моего церковного мировозрения.